Мадлен Л`Энгл - Трещина во времени
– Ох, – тут же отозвалось тощее существо, – так они одиноки?
И тут под сводами зала раскатился громоподобный голос:
– МЫ-Ы-Ы ЗДЕ-Е-ЕСЬ!
Глава 12 Немудрые и немощные
Мэг ничего не могла рассмотреть, но ее сердце забилось с новой надеждой. Как по команде все мохнатые существа вскочили и дружно поклонились, приветствуя миссис Что-такое, стоявшую в одном из арочных проемов. Рядом с ней тут же появилась миссис Кто, а за ними возникло яркое мерцание. Все трое как-то неуловимо изменились с тех пор, как Мэг видела их в последний раз. Их контуры стали более размытыми, нечеткими, а цвета словно перетекали один в другой, как края смешавшихся акварельных красок. И тем не менее это, несомненно, были они, и они были здесь.
Мэг отскочила от тетушки Зверь, в один прыжок оказалась на полу и понеслась к миссис Что-такое. Но миссис Что-такое предостерегающе взмахнула рукой, и Мэг обнаружила, что она материализовалась еще не полностью, что она слишком светлая и нереальная, и обнять ее представляло не менее сложную задачу, чем поймать солнечного зайчика.
– Мы так спешили, что нам не хватило времени… Вы звали нас? – спросила миссис Что-такое.
– Это все из-за маленького мальчика, – самое высокое существо с поклоном приблизилось к миссис Что-такое.
– Папа бросил его! – вмешалась Мэг. – Он бросил на Камазоце Чарльза Уоллеса!
– И чего ты хочешь от нас? – с обезоруживающей холодностью осведомилась миссис Что-такое.
Мэг так прижала кулаки к зубам, что железные скобки больно вонзились в кожу. А потом простерла руки вперед умоляющим жестом:
– Но ведь это же Чарльз Уоллес! Предмет захватил его, миссис Что-такое! Спасите его, ну пожалуйста, спасите его!
– Тебе отлично известно, что на Камазоце мы абсолютно бессильны, – так же холодно отвечала миссис Что-такое.
– То есть вы хотите сказать, что бросите Чарльза Уоллеса на милость Предмета? – голос Мэг сорвался на визг.
– Я сказала что-то подобное?
– Но мы же ничего не смогли сделать! И вам это известно! Мы пытались изо всех сил! Вы должны спасти его, миссис Что-такое!
– Это не в наших силах, Мэг, – грустно отвечала миссис Что-такое. – Я считала, что ты понимаешь ограниченность наших возможностей.
Тут вперед выступил мистер Мурри. Он поклонился старым леди, и, к удивлению Мэг, все трое учтиво поклонились ему в ответ.
– Не имею чести быть с вами знакомой, – заметила миссис Что-такое.
– Это папа, вы же знаете, что это папа! – Мэг снедали ярость и нетерпение. – Папа, это миссис Что-такое, миссис Кто и миссис Которая!
– Очень польщен, – пробормотал мистер Мурри и добавил: – Извините, но мои очки разбились, и я не могу разглядеть вас как следует.
– Вам совсем не обязательно нас разглядывать, – милостиво отвечала миссис Что-такое.
– Если бы вы могли немного обучить меня свойствам тессеракта, мы бы вернулись на Камазоц…
– И что д’алыне? – голос миссис Которой звенел от удивления.
– Я мог бы попытаться вырвать своего ребенка из-под власти Предмета.
– И вы отдаете себе отчет в том, что ваша попытка безнадежна?
– Мне ничего не остается, кроме этой попытки.
– Очень жаль, – мягко возразила миссис Что-такое. – Но мы не можем вас туда отпустить.
– Тогда позвольте мне! – предложил Кельвин. – Один раз я почти достучался до него!
– Нет, Кельвин, – покачала головой миссис Что-такое. – Теперь Чарльз совсем увяз в плену у Предмета. И тебе уже не удалось бы его разбудить, даже если бы тебе позволили к нему пробиться.
Долгое время все молчали. Серый свет, проникавший в зал, каким-то необъяснимым образом сосредоточился на миссис Что-такое, миссис Кто и неясном свечении, выдававшем присутствие миссис Которой. Никто не проронил ни слова. Одно из мохнатых существ медленно покачивало щупальцем над поверхностью стола. Наконец Мэг, не в силах больше вынести это молчание, отчаянно вскричала:
– Так что же мы будем делать? Вы что, собрались просто так взять и бросить Чарльза Уоллеса?
По залу прокатился грозный голос миссис Которой:
– Замолчи-и-и, дитя!
Но Мэг не так-то легко было заставить замолчать. Она приникла к тетушке Зверь, и хотя тетушка Зверь не обняла ее утешительно своими щупальцами, девочка громко закричала:
– Я не могу его бросить! Не могу! Вы знаете, что я его не брошу!
– Разве кто-то тебе предложил его бросить? – от мрачного тона миссис Которой у Мэг по спине побежали мурашки.
Она разразилась слезами. И замолотила кулаками по груди тетушки Зверь, как младенец, бьющийся в истерике. Слезы бежали в три ручья и пятнали светлую шерсть тетушки Зверь. Та стояла неколебимо под этим напором.
– Ну и ладно, тогда я сама туда пойду! – прохныкала Мэг. – Я знаю, вы ведь этого от меня хотите!
– Мы не хотим от тебя ничего такого, чего бы ты не сделала по доброй воле, – возразила миссис Что-такое, – или чего не понимала бы полностью.
Истерика прекратилась так же мгновенно, как и началась.
– Но я понимаю, – внезапно она ощутила неимоверную усталость и спокойствие.
Теперь благодаря помощи тетушки Зверь мертвящий холод покинул не только ее тело, но и разум. Она посмотрела на отца и вместо бестолкового гнева почувствовала любовь и гордость. Она виновато улыбнулась ему, молча прося прощение, и приникла к тетушке Зверь. И на этот раз тетушка ласково обняла ее за плечи.
Голос миссис Которой звучал серьезно и веско:
– Что тебе удалось понять?
– Что это моя задача. И ничья больше. Пусть я не понимаю Чарльза, но он понимает меня. Никто не был ближе к нему, чем я. Папа пропал слишком давно, когда Чарльз был еще младенцем. Они не успели узнать друг друга. А Кельвин знаком с ним совсем недолго. Если бы они давно дружили, мог бы пойти он, но… Да, да, я знаю, больше некому. Только я.
Но тут встал мистер Мурри, до сих пор сидевший, уперев локти в колени и подставив под подбородок кулаки.
– Я этого не позволю!
– Почему? – недовольно осведомилась миссис Которая.
– Вы знаете, какая ей грозит опасность! И вдобавок она сейчас ослабла, она гораздо слабее обычного! Темное Нечто едва не погубило ее. Я не представляю, как вам вообще такое могло прийти в голову!
– Похоже, что Предмет сказал о вас правду! – воскликнул Кельвин. – Или вы действительно в союзе с Предметом. Если уж кому-то и придется пойти, так это буду я! Иначе зачем вообще было меня сюда тащить? Чтобы помогать Мэг! Вы же сами так сказали!
– Но ты уже и так ей помог! – заверила его миссис Что-такое.
– Я ничего еще не сделал! – вопил Кельвин. – Вы не можете отправить Мэг одну! Я вам не позволю! Этому не бывать!
– Ты нарочно стараешься усложнить Мэг и без того непосильную задачу? – спросила его миссис Что-такое.
– Она достаточно поправилась, чтобы снова идти в тессер? – тетушка Зверь обратила свои щупальца в сторону миссис Что-такое. – Вы знаете, что она пережила.
– Она сможет, если это сделает миссис Которая, – отвечала миссис Что-такое.
– Если это поможет, я могла бы пойти с ней и поддержать ее, – крепче обнимая Мэг, предложила тетушка Зверь.
– Ох, тетушка Зверь… – начала было Мэг, но миссис Что-такое коротко отрезала:
– Нет.
– Я так и знала, – покорно вздохнула тетушка Зверь. – Но я хотела, чтобы вы знали: я бы пошла.
– Миссис… Э… Что-такое, – мистер Мурри нахмурился, откинул со лба волосы и ткнул пальцем в переносицу, как будто поправлял потерянные очки. – Вы не забыли, что Мэг всего лишь ребенок?
– И она отстает в школе! – добавил Кельвин.
– Вовсе нет! – горячо возразила Мэг, надеясь, что у нее не слишком дрожит голос. – А в математике я вообще лучше тебя!
– Ты не боишься идти одна? – уточнила миссис Что-такое.
– Боюсь, – вяло отвечала Мэг. – Но это не важно, – она обратилась к отцу и Кельвину: – Я знаю, что это наша последняя надежда. Вы же понимаете, они никогда не отправили бы меня одну, если бы…
– А как мы поймем, что она не в сговоре с Предметом? – требовательно спросил мистер Мурри.
– Ну, папа!
– Нет, Мэг, – сказала миссис Что-такое, – я не обижаюсь на твоего папу за то, что он напуган, расстроен и недоверчив. И я не могу отрицать, что мы собираемся подвергнуть тебя величайшей опасности. Даже наоборот, я подчеркиваю эту опасность! И я знаю, что она может оказаться смертельной. Но я не верю в это. И Золотая Середина тоже в это не верит.
– А она не могла заглянуть в будущее? – заинтересовался Кельвин.
– О, только не в будущее, – миссис Что-такое явно удивил этот вопрос. – Если бы мы знали, что с нами будет, то очень скоро уподобились бы тем людям, что на Камазоце, которые лишены собственной жизни, у которых все давно спланировано и решено за них. Ну как тебе это объяснить? А, знаю. В вашем языке имеется форма поэзии под названием сонеты.
– Да, да, – нетерпеливо выпалил Кельвин. – И при чем тут Золотая Середина?
– Будь так любезен, дослушай меня до конца, – голос миссис Что-такое окатил Кельвина холодом, и он с удивлением отметил, что нетерпеливо притопывает ногой. – Это очень строгая форма поэзии, не так ли?
